Стихотворения Мандельштама О. Э.
«Пою, когда гортань сыра, душа — суха»,
«Природа — тот же Рим и отразилась в нем», «Пустует место. Вечер
длится»,
«Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты»
Стихотворение Мандельштама О. Э.
«Пою, когда гортань сыра, душа — суха»
Пою, когда гортань сыра, душа —
суха,
И в меру влажен взор, и не хитрит сознанье:
Здорово ли вино? Здоровы ли меха?
Здорово ли в крови Колхиды колыханье?
И грудь стесняется, без языка — тиха:
Уже я не пою — поет мое дыханье,
И в горных ножнах слух, и голова глуха...
Песнь бескорыстная — сама себе хвала:
Утеха для друзей и для врагов — смола.
Песнь одноглазая, растущая из мха, —
Одноголосый дар охотничьего быта, —
Которую поют верхом и на верхах,
Держа дыханье вольно и открыто,
Заботясь лишь о том, чтоб честно и сердито
На свадьбу молодых доставить без греха...
1937
Стихотворение Мандельштама О. Э.
«Природа — тот же Рим и отразилась в нем»
Природа — тот же Рим и
отразилась в нем.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
Природа — тот же Рим, и, кажется, опять
Нам незачем богов напрасно беспокоить, —
Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать,
Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить!
1917
Стихотворение Мандельштама О. Э.
«Пустует место. Вечер длится»
Пустует место. Вечер длится,
Твоим отсутствием томим.
Назначенный устам твоим
Напиток на столе дымится.
Так ворожащими шагами
Пустынницы не подойдешь;
И на стекле не проведешь
Узора спящими губами;
Напрасно резвые извивы —
Покуда он еще дымит —
В пустынном воздухе чертит
Напиток долготерпеливый.
1909
Стихотворение Мандельштама О. Э. «Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты»
Пусть в душной комнате, где
клочья серой ваты
И склянки с кислотой, часы хрипят и бьют, —
Гигантские шаги, с которых петли сняты, —
В туманной памяти виденья оживут.
И лихорадочный больной, тоской распятый,
Худыми пальцами свивая тонкий жгут,
Сжимает свой платок, как талисман крылатый,
И с отвращением глядит на круг минут...
То было в сентябре, вертелись флюгера,
И ставни хлопали, — но буйная игра
Гигантов и детей пророческой казалась,
И тело нежное то плавно подымалось,
То грузно падало: средь пестрого двора
Живая карусель, без музыки, вращалась!
Апрель 1912