Весь полный розовых и голубых мечтаний,
Овеян душностью влюбляющих духов,
Весь в крыльях бабочек, в отливах трепетаний
Полуисторгнутых, но замедленных слов,-

Окутан звуками заученных мелодий,
Как будто созданных мечтой лишь для того,
Чтоб убаюканным шептаться на свободе,
О том, что сладостней и вкрадчивей всего,-
Весь воплощенная полуночная чара,
Как пир среди чумы, манящий с давних пор,
Как странный вымысел безумного Эдгара,
Для нас пропевшего навеки "Nevermore",-

Наш бал, раскинутый по многошумным залам,
Уже закончил лик сокрытой красоты,
И чем-то веяло холодным и усталым
С внезапно дрогнувшей над нами высоты.

Да, полночь отошла с своею пышной свитой
Проникновеннейших мгновений и часов,
От люстры здесь и там упал хрусталь разбитый,
И гул извне вставал враждебных голосов.

Измяты, желтизной подернулися лица,
Крылом изломанным дрожали веера,
В сердцах у всех была дочитана страница,
И новый в окнах свет шептал: "Пора! Пора!"

И вдруг все замерли,- вот, скорбно доцветают,
Стараяся продлить молчаньем забытье: -
Так утром демоны колдуний покидают,
Сознавши горькое бессилие свое.

Стихотворение Бальмонта К. Д. «Последний луч»

Прорезав тучу, темную, как дым,
Последний луч, в предчувствии заката,
Горит угрюмо,- он, что был живым
                      Когда-то!

Тесниной смутных гор враждебно сжата,
Одна долина светом золотым
Еще живет, блистательно-богата.

Но блеск ушел к вершинам вековым,
Где нет ни трав, ни снов, ни аромата.
- О, да, я помню! Да! я был живым,
                      Когда-то!

Стихотворение Бальмонта К. Д.
«Последняя мысль Прометея»

Последняя мысль Прометея

                                                                               Благородному борцу
                                                                               Петру Федоровичу Николаеву

Вдали от блеска дня, вдали от шума,
Я жил не год, не два, а сотни лет.
Тюремщик злой всегда молчал угрюмо,
Он мне твердил одно лишь слово: - "Нет".
И я забыл, что в мире дышит свет,
И я забыл, что значат звуки смеха,
Я ждал - чего-то ждал - хоть новых бед.
И мне одна была дана утеха -
Крича, будить в тюрьме грохочущее эхо.

                     В уме вставали мысли прежних дней,
                     И гасли вновь, как беглые зарницы,
                     Как проблески блуждающих огней,
                     Как буквы строк сжигаемой страницы
                     И вместо них тянулись вереницы
                     Насмешливых кроваво-смутных снов;
                     Как хищные прожорливые птицы,
                     Как полчища уродливых врагов,
Неслись они ко мне на звон моих оков.

                     И все же в этой черной тьме изгнанья
                     Зажегся блеск, зажегся, наконец;
                     Кипучие и жгучие страданья
                     Взлелеяли сверкающий венец,
                     И первый луч смеялся, как гонец
                     Моей весны, душистого рассвета;
                     Со вздохом я приветствовал конец
                     Ночной тоски в пустыне без ответа,
И видел взгляд любви, и слышал гул привета.

                     И вот я вновь живу среди людей,
                     Под Солнцем ослепительно-лучистым.
                     И вижу я детей, моих детей,
                     Внимаю в полдень птичкам голосистым,
                     Роптанью трав, струям кристально-чистым.-
                     Но я опять вернулся бы в тюрьму,
                     К уступам скал, безжизненным и мглистым,
                     Когда бы знал, что, выбрав скорбь и тьму,
Я с чьей-нибудь души тяжелый грех сниму!

 К списку стихов